Западная Сибирь

УКП группового старта второго полка третьей дивизии сорок первой ракетной армии

А сука Дыгай привычно сидел «внизу», на глубине двадцати шести метров, на одиннадцатом уровне УКП, за боевым пультом. В это дежурство, как обычно, вторым номером у старшего оператора пуска капитана Дыгая был лейтенант Игорь Кульгавый. «Притёршихся» друг к другу офицеров боевого расчёта без необходимости по разным сменам старались не разбивать. Конфликты в смене никому не нужны — боевой расчёт не амбар с зерном охраняет, да и не с дробовиком…

— Что-то вентиляторы гудят громче обычного, — вдруг сказал Дыгай. — А воздуха гонят меньше… Дышать тяжело стало…

— Да нет, всё как всегда, — удивился лейтенант. — Вентиляция в норме, товарищ капитан.

— Ну, ладно…

Но воздуха не хватало. Да и круглые стены трехметровой капсулы вроде бы стали сходиться, сжимая и без того тесное помещение. Михаил понимал, что такого быть, конечно, не может, но чувствовал, что пространство сужается, и ничего поделать с этим чувством не мог. На него волнами накатывал страх, он вспотел и незаметно протер лицо платком. Сейчас бы подняться наверх, глотнуть свежего воздуха, ощутить безграничный простор окружающего пространства, и страх пройдет! Но это исключено, и сам факт невозможности выйти на поверхность угнетал больше всего! Если бы можно было хотя бы позвонить Надежде или поговорить с Колькой, но это тоже исключено. До конца дежурства оставалось четыре часа, но каждая минута кажется часом!

— Давай, Игорь, подежурь, я спущусь, подремлю, — сказал Дыгай, стараясь, чтобы голос не выдал его чувств. — Если что — буди!

— Есть, товарищ капитан!

По вертикальному трапу он спустился на двенадцатый ярус, в комнату отдыха. Две койки одна над другой, откидной столик, маленький обшарпанный холодильник с запасом продуктов, над ним опломбированная аптечка, туалет… По нормативам, дежурная смена способна нести службу в автономном режиме полтора месяца. Полтора месяца! Это же с ума можно сойти!

Дремать Дыгай, конечно, не собирался: каждая клеточка его тела дрожала от возбуждения, ни о каком сне не могло быть и речи! Он ушел сюда, чтобы напарник не видел, что с ним происходит. Потому что страх — вещь заразная: Дыгай был достаточно опытен, чтобы знать: паника легко передается от одного человека к другому и способна охватить большие массы людей. А тут их только двое. И если обоих накроет псих, то придется сообщать наверх, менять дежурную смену и направлять спецсообщение в Москву. А это чрезвычайное происшествие!

Оставшись один, Дыгай, против ожидания, почувствовал себя еще хуже: воздуха не хватало, а страх заполнил все его существо и рвался наружу — криком, какой-нибудь дикой выходкой, битьем головой о стену… Он принялся приседать, потом отжиматься, чтобы отвлечься, переключиться, обмануть страх… Но ничего не помогало. Дыгай ударил кулаком в стену, но и боль не помогла избавиться от нарастающего ужаса. Стало ясно, что больше он никогда не спустится «вниз», значит, все равно придется писать рапорт и скрывать свое состояние не имеет смысла.

Михаил сорвал с аптечки листок с печатями и открыл дверцу. Вот то, что ему нужно! Вскрыв пачку транквилизатора, он проглотил таблетку. И сразу стало спокойнее. Не потому, что лекарство так быстро подействовало: просто организм понял, что теперь страх пройдет, и он действительно прошел. А через пять минут Дыгай почувствовал, как внутри его все расслабляется, чувство нехватки воздуха исчезло, а железная капсула, удавом сжимающая его тело, расширилась до привычного диаметра и уже не вызывала беспокойства.

Повеселевший Дыгай вернулся на одиннадцатый ярус.

— Не заснул, — пояснил он напарнику. — Хочешь, пойди отдохни. Что ты так подозрительно смотришь?

— Нет, ничего, товарищ капитан… Вы нормально себя чувствуете?

— Нормально, а что?

— Лицо красное, пот выступил, и вообще…

— Я там физкультуру делал: приседал, отжимался. Всё тело затекло!

Лейтенант Кульгавый смотрел недоверчиво. Стало ясно, что в рапорте о дежурстве он, как и положено, напишет о странном поведении старшего оператора. Ну, да теперь это уже не имело значения.

Сменившись, Дыгай направился прямиком в санчасть.

— Это клаустрофобия, — сказал моложавый майор медицинской службы с розовым лицом. — Нести службу под землей вы не можете, от боевых дежурств я вас отстраняю. Сейчас выпишу направление на военно-врачебную комиссию.

Комиссия состоялась через неделю, в окружном госпитале. Предварительный диагноз подтвердился. Заключение гласило: «Клаустрофобия. Годен без ограничений к службе на наземных объектах. Негоден к службе в условиях ограниченного пространства».

Капитан Дыгай был отправлен в отпуск, а после возвращения принял под командование первую роту отдельного батальона боевого обеспечения.

Часть вторая

Найти «Сатану»

Глава 1

Находка в тайге

8 мая 2012 года

Западно-Сибирская тайга

Неделю лил дождь, земля и листва деревьев напитались влагой. Изба деда Осипа и бабки Дарьи была в Листвянке крайней и обычно первой встречала редких гостей таёжной деревушки. Так получилось и на этот раз. Рев мотора и лязг гусениц взбудоражил всю округу и заставил хозяйку отложить шитье и выглянуть в окно. У окраины селения она увидела вездеход, наматывающий на траки комья весенней грязи.

— Выйду, гляну, кто это к нам пожаловал на таком тракторе, — сказала она мужу, который снаряжал патроны и как раз отвешивал порох, а потому не стал отвлекаться от столь ответственного дела.

Но Дарья и не ждала одобрения или разрешения — подняв на лоб очки на резинке и набросив на плечи телогрейку, она вышла на низкое, покосившееся крыльцо. Небо очистилось, ярко светило солнце, но прохладный ветерок рассеивал теплые лучи, напоминая, что сибирское лето еще не вступило в свои права. Она плотнее запахнула телогрейку и, кряхтя, влезла в обрезанные резиновые сапоги.

Желающих поглазеть на неожиданных пришельцев оказалось немало. Почти весь поселок высыпал на улицу. Некоторые смотрели издали, рассудив, что гости никуда не денутся, да и все новости вмиг разлетятся. Многие подходили поближе. Опираясь на палку и прихрамывая на правую ногу, шёл навстречу гостям Гришка Бессарабец, наверняка надеясь, что приезжие угостят его выпивкой, за ним семенила любопытная Ефросинья Астахова — вдова недавно усопшего ветеринара, за ней волчатник Пашка Крымов с женой, фельдшер Кривобок, который лечил всем больные зубы, Валентина Рожкова — бывшая роковая красавица…

Бабке Дарье далеко идти не пришлось, она спустилась с крыльца и вышла за калитку. Вездеход не доехал до нее метров десять, чихнул двигателем и заглох. С пассажирского места из кабины вылез на подножку молодой парень в черном свитере под горло, с худым, покрытым щетиной лицом, спрыгнул на землю и пошёл навстречу селянам, чавкая по грязи высокими сапогами с отвёрнутыми голенищами, в которые были заправлены серые рабочие брюки из грубой ткани. Наружу вышел и бородатый водитель, неспешно закурил, прошелся, разминая ноги, а из верхних люков высунулись до пояса плотный мужчина в потертой кожаной куртке и худенькая девушка в мужской клетчатой рубашке из плотной фланели.

— День добрый! — поздоровался парень в свитере, подходя поближе и располагающе улыбаясь. — Меня Егором зовут.

— Здравствуйте! — закивали местные, собираясь в круг вокруг нежданного пришельца.

Они были похожи друг на друга: все одного возраста — за пятьдесят, одинаково одетые — и мужчины и женщины в темных куртках, темных штанах или юбках, кепках или платках. У всех усталые лица и тусклые глаза — жизнь здесь нелегкая.

— Как живете-можете? — издалека начал разговор приезжий.

— Живем, как можем, — заулыбался Гришка, демонстрируя отсутствие передних зубов.