Он вскочил в «УАЗ» и сильно хлопнул дверцей. Машина привычно запрыгала по колее в грязи.

Глава 5

Операция «Подснежник»

Москва

От КПП до здания Главного штаба РВСН капитана Филинова провёл дневальный — рядовой, явно первого года службы.

— Вам на второй этаж, к подполковнику Сагаловичу, — сообщил он и удалился.

Филинов двинулся по длинному коридору, мимо дверей с табличками и без. Нужный кабинет оказался приблизительно посередине, сразу за приемной главкома, напротив небольшого холла с двумя мягкими креслами и каким-то цветком в кадке, похожим на пальму, между ними. Оба кресла были заняты: в них сидели два майора в такой же, как Филинов, полевой форме с окрашенными зелёной краской эмблемами в петлицах. Рядом с каждым стоял пластмассовый чемоданчик, точно такой же, какой держал в руках Филинов. «Такие же, как я, — командированные, — догадался он. — И не разговаривают потому, что незнакомы».

Заметив у одного из майоров засос на шее и такого же цвета ожог на руке другого, Филинов невольно улыбнулся и хотел пошутить по своему обыкновению, но сейчас это было неуместным.

— Здравия желаю, товарищи офицеры! Кто крайний на приём к подполковнику Сагаловичу?

Майоры переглянулись.

— Его пока нет, — ответил тот, что с ожогом. — Ждём вот…

— Понятно, — кивнул капитан и отошёл к окну.

Присесть было некуда, стоять молча рядом с незнакомыми старшими по званию офицерами Филинов счёл неудобным, навязываться на знакомство — тоже.

Ждать пришлось недолго. Хозяин кабинета с табличкой «Подполковник Сагалович» оказался жгучим брюнетом, крупного телосложения, с круглым лицом. Он вышел из приемной главкома, оглядел ждущих его офицеров и слегка улыбнулся.

— Вижу, что вы ко мне, — сказал он, отпирая дверь. — Заходите все сразу, рассаживайтесь!

Не успели командированные усесться вокруг приставного столика, как подполковник положил перед каждым бланк подписки о неразглашении, похожий на тот, что сам недавно подписывал в кабинете главкома.

— Прошу всех внимательно прочесть и поставить свои подписи!

Несколько удивленные, офицеры расписались. Заполненные подписки подполковник вложил в папку, причем сделал это так, чтобы приезжие не увидели обложку с грифом «Сов. секретно» и надписью «Подснежник».

— Вы включены в группу, которой поручено выполнение особо секретного задания высшего командования, — сообщил он после того, как спрятал папку в сейф. — Я назначен старшим группы. Вы познакомились?

— Никак нет! — ответил «зацелованный», как про себя окрестил Филинов майора с засосом.

— Очень хорошо! Во время совместной работы обращаться друг к другу будете по позывным. Ты — Шеин… — Подполковник указал пальцем на Фроликова. — Иванов, — палец ткнул в Филинова. — Руков, — последний позывной достался Мощенко.

— Это не позывные, а клички какие-то! — не сдержался Фроликов. — Почему «Шеин»?

— Неважно. Главное, легко запомнить и сохраняется анонимность! Общаясь между собой, избегайте нарушать это правило. Настоящие имена и места службы упоминать запрещено!

— А если… Ну, вдруг… Короче, если кто проболтается? — поинтересовался Фроликов.

Сагалович замешкался.

— По выполнении задания вам придётся пройти проверку на полиграфе. И ваша болтливость выплывет наружу, — на ходу придумал Сагалович. Полиграф он видел только в шпионских фильмах. — Слышали про такое?

Мощенко отрицательно мотнул головой, Филинов пожал плечами.

— Детектор лжи, — блеснул эрудицией Фроликов.

— Правильно, — кивнул подполковник. — Поэтому соблюдайте все требования. Если замечаний по вашей работе не будет, после выполнения этого задания все вы получите повышение. Возможны и награды.

— А что делать-то надо? — нудно прогундел Мощенко.

— Работа для вас привычная. Перевести «Р 36М» из режима ручного контроля в полностью автономный режим…

— Обычное дело, — сказал Мощенко, и Фроликов согласно кивнул.

— Тут какая-то ошибка! Это не по моей части. Я ведь сапер! — Филинов насторожился: возможное повышение и награды стали рассеиваться, как мираж.

— Еще надо будет уничтожить взрывами две ракеты, провести одну имитацию такого взрыва и поработать на минном поле, — закончил Сагалович. — Это по твоей части?

— Это да! — вновь оживился капитан.

— Составьте список оборудования и инструментов, которые вам могут понадобиться…

— А сколько нужно брать взрывчатки? — поинтересовался Филинов.

— Взрывчатка на месте имеется, напишите заявку на десяток противопехотных мин, — сказал Сагалович. — Еще вопросы?

Негромкий голос подполковника словно загипнотизировал специалистов. Они слушали настолько внимательно, что было слышно, как включился холодильник за стеной, в комнате отдыха главкома.

— Когда и где выполнять задание? — спросил Филинов.

— Где — пока секрет, а когда… Пока готовьтесь. День вылета я сообщу дополнительно. Еще вопросы?

Вопросов больше не было.

— За пределы территории не выходить, на территории тоже особенно не светиться. Вышли в столовую и обратно. По телефону не звонить.

— А что ж нам делать целыми днями? — спросил Филинов. — Так совсем озвереть можно!

Сагалович пропустил его реплику мимо ушей.

— Пойдёмте, отведу вас в комнату для командированных — до вылета поживёте там, — сказал он и направился к двери. Потом, что-то вспомнив, полез в шкаф и достал плоскую квадратную коробку с нарисованной круглой мишенью. — Вот вам, чтобы не озверели, товарищ Иванов, — он протянул коробку Филинову. — Это дартс — игра такая. Англичане у нас были с визитом и подарили, только у меня руки так и не дошли…

28 октября 1982 года

Ближний космос

Разведывательный спутник «Лакросс», принадлежащий военной разведке США — огромный конус размером с хорошо известный российским пассажирам автобус «Икарус», — распластав длинные крылья солнечных батарей, натужно парил на высоте двухсот километров, совершая очередной виток вокруг земного шара. В ледяном пространстве ближнего космоса много технического мусора и отработавших свой срок космических аппаратов, но «Лакросс» не просто накручивал витки вокруг земного шара: он исправно и бдительно нес службу. Его электронно-оптические датчики, компьютеры, электрические цепи и передающие антенны были нацелены на выполнение различных задач. Иногда спутник-шпион принимал и ретранслировал в Центр чрезвычайные радиосообщения разбросанных по всем континентам агентов глубокого внедрения, иногда фотографировал новые — масштабные, могущие иметь стратегическое значение стройки, иногда отслеживал в мировом океане бурунные следы атомных субмарин или фиксировал заранее заявленные учебные пуски межконтинентальных баллистических ракет и попадание (или, что было реже, непопадание) головной части в мишень на удаленном полигоне… Теперь он фиксировал еще и процесс разоружения, а точнее — контролировал уничтожение Советами стратегических ракет, попадающих под действие Договора ОСВ-2.

Виток за витком, тысяча километров за тысячей…

Он летал, безразлично рассматривая сквозь мощную оптику то, что открывалось далеко внизу. В сетке координат плыла бескрайняя сибирская тайга, где находилось большинство шахтных пусковых установок. Подчиняясь специальной программе, «Лакросс» фотографировал те из них, где одетые в военную форму или специальные защитные комбинезоны человеческие фигурки равнодушно разделывали на куски громадные ракеты. Это чем-то напоминало жестокую резню рыб на картине Дали «Ловля тунца», происходящее имело и философский смысл, потому что здесь насилие и уничтожение применялось к тому, что само было создано для уничтожения и убийства.

Но аппаратура не вдавалась в такие нюансы, бортовой компьютер не был настроен на решение философских задач жизни и смерти, он просто выполнял свои программы. Поэтому «Лакросс» без каких-либо эмоций сквозь сто девяносто километров безвоздушного пространства и десятикилометровый слой мутноватой атмосферы разглядывал синими глазами объективов происходящее уничтожение и передавал информацию в аналитический центр.